А. П. Чехов — признанный мастер короткого рассказа, в маленьких но объёму произведениях ему удавалось показать не только определённый жизненный этап героя, но и весь путь человека, поставить перед читателем вечные проблемы бытия. Его «умение говорить коротко о длинных вещах» отмечали ещё современники писателя. В отличие от произведений XIX века, в основу которых было положено действие, рассказы Чехова внешне бессо-бытийны, в них воспроизведены будничные, повседневные явления жизни. Однако, по Чехову, именно такая жизнь, лишенная потрясений, опасна, ибо может привести к деградации личности, опошлению человека. В связи с этим нужно сказать, что тема пошлости и обыденщины занимает центральное место во всём творчестве писателя. Понятие «пошлости» осмысливается Чеховым как особая социально-духовная субстанция.
Чехов уделяет большое внимание теме пошлости и «нищеты духа», уже в ранних юмористических рассказах («Хамелеон», «Смерть чиновника»), рассматривая её при этом на разных уровнях: это и опошление человека, вызванное страхом перед вышестоящими, «значительными лицами» (тема «маленького человека»), и деградация личности, живущей по циркулярам и шаблонам (тема «футлярной жизни»), и обезличивание человека, утрачивающего индивидуальность (тема деградации личности).
В начале творческого пути Чехов в юмористических рассказах дал свою трактовку темы «маленького человека» . В отличие от других писателей, рассматривающих эту тему, Чехов впервые заговорил о том, что в неизменности чиновничьей системы виноваты сами «маленькие люди», ибо именно они являются её главными хранителями.
Иронически описывает Чехов ситуацию, в которую попал Червяков, герой рассказа «Смерть чиновника»; нечаянно чихнув и обрызгав генерала, он постоянно ходит извиняться перед ним, потому как ощущает свою безграничную вину. Ситуация до смешного нелепа: его, Червя-кова, никто не заставляет унижаться перед генералом, однако раболепие и пресмыкательство так плотно вошли в его кровь, что он делает это уже подсознательно. Именно такие черты, как чинопочитание, добровольное самоуничижение, по мысли автора «Смерть чиновника», приводят к деградации личности, «нищете духа».
Убеждён в превосходстве «генеральского» над «прочим» и герой рассказа «Хамелеон» Очумелов, долженствующий найти хозяина потерявшейся собаки. Хотя сам генерал так и не появляется «на сцене», упоминание о нём всё равно играет большую роль для полицейского надзирателя: в зависимости от этого меняется его реакция. Как и Червяков, Очумелов испытывает особое благоговение перед генералом. Герои, хотя и разные по своему социальному положению, родственны в понимании общих законов, согласно которым «маленький человек» обязан подчиняться старшему по званию. Такой «порядок» они оберегают всеми силами.
Человек, самовольно пресмыкающийся перед людьми, стоящими выше по социальной лестнице, начинает бояться не только их («директора, попечителя, властей»), но и самой жизни, полной неожиданностей, случайностей. Таков герой рассказа «Человек в футляре», учитель греческого языка Беликов. «Постоянное и непреодолимое» стремление этого героя отгородиться от «внешних влияний» дошло до абсурда: все свои вещи он упаковывает в различные чехлы, коробочки, футляры. Беликов не стремится что-либо изменить в своей жизни, разнообразить её, в разрешении чего-то нового скрывается, как считает герой, опасность. Как и у героев юмористических рассказов (превосходство «генеральского» над «прочим»), у Беликова есть своё жизненное кредо, свой принцип, которому он строго следует: «как бы чего не вышло». Даже появление в его существовании «живой» жизни, непрестанного движения, которое олицетворяет Варенька Коваленко, не способно изменить постоянного уклада его жизни. Смерть для героя оказывается своеобразным спасением, да и умирает он с «весёлым» выражением на лице.
Интересно, что художественная деталь («футляр»), использование которой очень характерно для поэтики Чехова, в данном рассказе перерастает в нечто большее, чем изобразительное средство. Она приобретает символическое значение: всякое наличие «футляра» — это уход от реальной действительности, искусственное отгораживание от мира.
В этом смысле показателен финал рассказа, в котором тема пошлости и обыденщины звучит ещё более отчётливо: рассказчик заключает, что после смерти Беликова «жизнь потекла по-прежнему, такая же суровая, утомительная, бестолковая, жизнь, не запрещённая цир-кулярно, но и не разрешённая вполне; не стало лучше».
Этой овеществлённой жизни, замкнутому существованию, тождественному пошлости, противопоставлен мир природы («Когда в лунную ночь видишь широкую сельскую улицу…»), он словно является «знаком» присутствия автора в тексте.
В отличие от этих героев, Ольга Семеновна Племянникова, героиня рассказа «Душечка» (1898), не имеет особых строгих принципов, которых бы она неотступно придерживалась. Напротив, она быстро меняет свою точку зрения — всё зависит от человека, с которым она на данный момент времени общается: «…она говорила знакомым, что самое замечательное, самое важное и нужное на свете — это театр» (встречаясь с антрепренером) — «Нам с Васечкой некогда по театрам ходить… мы люди труда, нам не до пустяков…» (встречается с лесоторговцем). Безусловно, автор ироничен по отношению к своей «безликой» (по словам Горького) героине, однако несомненным является и то, что Чехов сочувствует Душечке, способной любить с такой самоотдачей.
Неопределённость авторской позиции повлекла за собой множество споров относительно образа Душечки в критике. Одни литературоведы видят в героине отзывчивую женщину, ощущающую потребность души в любви. Они же считают, что Чехов намеренно именем Душечка отсылает читателя к эпиграфу к «Барышне-крестьянке» Пушкина: «Во всех ты, душенька, нарядах хороша». В том, что героиня кажется пошлой, вина окружающих её бездуховных мужчин.
Резко противоположная этой — точка зрения о «нищете духа» героини, о том, что в Племянниковой крайне сильно инертное, неодухотворённое начало: она паразитирует на человеке, забирая его жизненные силы, энергию. Критики усматривают закономерность в том, что, когда Душечка расцветает, мужчина чахнет.
Трудно определить, какой же точки зрения придерживается автор, его отношение неоднозначно.
Так же, как и в «Душечке, сложно определить позицию писателя в рассказе «Ионыч»; считает ли он, что в опошлении главного героя виновата среда или это вина самого человека, понять трудно.
В центре повествования — врач Дмитрий Ионыч Старцев, который приезжает в губернский город С на лечебную практику. В начале произведения Старцев — активный, энергичный, образованный человек, употребляющий все свои силы, чтобы помочь людям, но постепенно время изменяет его, мещанская среда полностью засасывает героя, он деградирует, а это, по Чехову, безнравственно — он не прощает своего героя.
В первых трёх главах Дмитрий Старцев молод, у него не вполне определённые, но хорошие намерения и устремления. Он полон сил, беспечен, ему ничего не стоит пройтись пешком после работы в город. Но живой человек попадает в среду заведённых кукол. В рассказе ярко показана семья Туркиных, «самая образованная и талантливая» в городе С, Дмитрия Старцева приглашают в гости, и перед глазами читателя предстает один из вечеров семьи Туркиных.
Одним из главных моментов приёма Туркиных является чтение романа Веры Иосифовны. Описывая сцену чтения романа, Чехов говорит, что «слышно было, как на кухне стучали ножами, и доносился запах жаренного лука». Эта подробность заметно снижает общий пафос чтения романа, обращая внимание читателя на глупость, бесполезность этого произведения Веры Иосифовны, уверяющей остальных, что она не печатается только потому, что «имеет средства».
Пошлость, нелепость, искусственность романа выделяются ещё ярче при сопоставлении романа с пением хора, продолжившим чтение: их песня «Лучинушка» «передавала то, чего не было в романе и что бывает в жизни».
Продолжает тему бездарности, фальшивости и образ дочери Туркиных, «упрямо» ударяющей по клавишам, создавая видимость игры на фортепиано (Старцеву эти удары кажутся падающими камнями, «и ему хотелось, чтобы они поскорее перестали сыпаться»).
Искусство лживо в «образованной» семье Туркиных, и Старцев чувствует это, поэтому отказывается от подобной неискренности. Однако герой отказывается не только ото лжи, которую несут Туркины, но и от высшей правды, которую олицетворяет «Лучинушка». «Точно опустился занавес, луна ушла под облака, и вдруг всё потемнело кругом…» Эта символическая подробность используется автором для обозначения момента, с которого душа Старцева как будто отворачивается от красивого, начинается его внутреннее обнищание, в результате которого героем полностью «овладевает жадность»: он становится Ионычем, любовно считающим каждую бумажку.
Важно отметить, что если в предыдущих рассказах значимую роль в раскрытии темы «нищеты духа» и пошлости играли говорящие фамилии (Червяков, Очумелов, Бризталов), то рассказе «Ионыч» большое значение имеет утрата имени, свидетельствующая о потере личностью индивидуальности, опошлении.
В конце произведения герой уже не ходит к Тур-киным пешком, а едет на тройке с бубенцами, словно «языческий бог», он «пополнел, обрюзг», нет уже в нём прежнего задора, энергии. Писатель подчёркивает, что он стал не таким, как все, а хуже — практически хозяином города. Время «мало-помалу», постепенно («день да ночь — сутки прочь») изменило главного героя, и назад уже пути нет.
Сопряженная с темой пошлости, тема времени играет большую роль в выявлении изменений, произошедших в герое. Если герой изначально энергичен, полон сил (Старцев), то в конце — это деградировавший человек, которого «мало-помалу» переменило время. Если же герои изначально лишены «простоты, добра и правды» (Турки-ны), то образ времени служит выражению мысли автора о неизменности этого состояния героев. О важном значении времени в жизни человека А. П. Чехов писал ещё в 1898 году, 20 февраля: «Пока они студенты и курсистки, это честный, хороший народ, это будущее России, но стоит только… выйти самостоятельно на дорогу, стать взрослым, как и надежды наши, и будущее России обращается в дым…» Здесь же звучит мотив, характерный для всего творчества в целом, — мотив испытания человека бытом, в результате одерживающим верх («Ионыч»). Таким образом, тема пошлости и «нищеты духа», живо волновавшая писателя, находит своё отражение практически в каждом произведении Чехова: не только в рассказах, но и пьесах: «Три сестры», «Вишнёвый сад».