Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Но многих поэтов и писателей забыли, их не печатали, о них не говорили. Это такие замечательные русские поэты, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева.
Из этой великолепной плеяды мне ближе и дороже М.И. Цветаева, замечательная русская поэтесса и, как мне кажется, очень душевный человек. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорит: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовь к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».
Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями». Жизнью Марины с детства и до кончины правило воображение. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по- русски, но и по-французски, по-немецки), печататься — с шестнадцати. Герои и события поселились в душе Цветаевой, продолжали в ней свою «работу».
Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. На этом сошлись все рецензенты. Строгий Брюсов особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее, впрочем, от опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки»: «Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки». В этом альбоме («Изящные безделушки») Цветаева облекает свои переживания в лирические стихотворения о несостоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:
Ты все мне поведал — так рано!
Я все разглядела — так поздно!
В сердцах наших вечная рана,
В глазах молчаливый вопрос…
В ее стихах появляется лирическая героиня — молодая девушка, мечтающая о любви. «Вечерний альбом» — это скрытое посвящение. Перед каждым разделом — эпиграф, а то и два: из Ростана и Библии. Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк — впрочем, вполне оригинальных, ни на чьи не похожих:
— «Кошку завидели, курочки
Стали с индюшками в круг…»
Мама у сонной дочурки
Вынула куклу из рук.
(«У кроватки»).
В «Вечернем альбоме» Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим ее сердцу людям, в первую очередь о маме и о сестре Асе. В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между «землей» и «небом», между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным.
Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был факт, не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Она писала: «Проза поэта — другая работа, чем проза прозаика, в ней единица усилия — не фраза, а слово, и даже часто — мое». Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Одна из ее прозаических работ посвящена Пушкину. В ней Марина пишет, как она впервые познакомилась с Пушкиным и что о нем узнала сначала. Этому великому поэту она также посвятила множество стихов:
Бич жандармов, Бог студентов,
Желчь мужей, услада жен,
Пушкин в роли — монумента?
Гостя каменного? — он.
Вскоре свершилась Октябрьская революция, которую Марина Цветаева не приняла и не поняла. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не придавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты:
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
подари ветрам!
Вокруг Цветаевой все теснее смыкалась глухая стена одиночества. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более как горестное воспоминание отцов, которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а детям остается один путь — домой, на единственную родину, в СССР. Личная драма поэтессы переплеталась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине «плач гнева и любви». Цветаева теряла уже надежду — спасительную веру в жизнь. Эти стихи ее — как крик живой, но истерзанной души:
Отказываюсь — быть
В Бедламе — нелюдей.
Отказываюсь — жить
С волками площадей.
На этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. В 1939 году Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Она мечтала вернуться в Россию «желанным и жданным гостем». Но так не получилось. Цветаева поселилась в Москве, готовила сборник стихотворений. Но тут грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах. Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Могила ее затерялась. Долго пришлось ожидать и исполнения ее юношеского пророчества, что ее стихам «как драгоценным винам, настанет’свой черед».
