Через всю поэму «Мертвые души» проходит тема России, тема народа. Вот что написал об этом Герцен: «Гоголь чувство¬вал, и многие другие чувствовали с ним — позади мертвых душ души живые». Беспощадно бичуя общественный порядок, суще¬ствовавший в стране, писатель был уверен в светлом будущем России, в ее грядущем расцвете.
Образ России совершенно не сливается с картинами жизни господствующей верхушки общества. Напротив, он резко им противостоит. Все построено на резких контрастах: замкнутость существования владельцев крепостных душ и беспредельная ширь России; духовное убожество обитателей усадеб и богатство творческих сил русского народа; неподвижность, застой мира ко¬робочек, Плюшкиных, собакевичей и стремительное движение России вперед. Образ России также резко противостоит образу Чичикова: его внутренние качества совершенно чужды сущно¬сти русского народа.
Гоголь пламенно верил в великое будущее России. Однако он неясно представлял себе тот путь, который должен был привес¬ти страну к могуществу, славе и процветанию: «Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа». Писатель не видел ре¬альных способов преодоления противоречия между состояни¬ем подавленности страны и расцветом России.
«Где же тот, — писал Гоголь, — кто бы на родном языке рус¬ской души нашей умел бы нам сказать это всемогущее слово вперед? Кто, зная все силы и свойства, и всю глубину нашей природы, одним чародейным мгновеньем мог бы устремить нас на высокую жизнь?» Ясного ответа на этот вопрос Гоголь дать не мог. И все-таки он надеялся. Надеялся на то, что если изме¬нятся условия существования русского крестьянина, то про¬явится «его живая, хлопотливая природа». В «Мертвых душах» Гоголь показал то страшное воздействие, которое оказывала на народ зависимость его от помещиков. Именно в этом заключа¬ется суть образов дяди Митяя и дяди Миняя, крепостного слу¬ги Плюшкина Прошки, девочки Пелагеи, не умевшей различить, «где право, где лево». Все эти действующие лица поэмы-романа находятся в подавленном, рабском состоянии. Власть коробочек и Плюшкиных определяет духовную неразвитость крепостных крестьян. Той же духовной нищетой отличаются Петрушка и Селифан. Петрушка «имел даже благородное побуждение к про¬свещению, то есть чтению книг», в котором его привлекало «не то, о чем читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз черт знает что и значит». В от¬личие от молчаливого Петрушки, разговорчивый Селифан скло¬нен к длинным рассуждениям, но они отличаются абсолютной ограниченностью интересов.
В образах Петрушки и Селифана раскрываются инертность и неподвижность, причиной которых является крепостная зави¬симость. Однако народ для Гоголя вовсе не сводится к Петруш¬ке и Селифану, к дяде Митяю и к дяде Миняю. Писатель необы¬чайно высоко оценивал природную талантливость русского крестьянина, его живой ум, острую наблюдательность. «Выра¬жается сильно российский народ! — писал Гоголь в пятой главе поэмы, — и если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света…» Слово, речь, язык, с точки зре¬ния Гоголя, исключительно ярко отражают характер народа. Говоря об особенностях русской речи, Гоголь отмечал удивитель¬ную меткость и энергичность, свойственные русскому народу и воплотившиеся в русском слове.
Раздумья Гоголя о народной жизни связаны с невероятной одаренностью русского народа, с его нереализованными силами и с его горькой судьбой. Каждый из представленных образов отмечен какой-то особой незаурядностью. Перед нами появля¬ются: Степан Пробка, «тот богатырь, что в гвардию годился бы», исходивший все губернии с топором за поясом и сапогами на плечах; Максим Телятников, который мог бы быть чудо-сапож¬ником, если бы не увлекся легкими успехами; Григорий Доезжай-не-доедешь, о необычной судьбе которого высказываются разные предположения. «Эх, русский народец! Не любит уми¬рать своею смертью!» — заключает писатель рассказ об умерших крепостных крестьянах, которые «достались» Чичикову. Эти слова как нельзя лучше подчеркивают страшную тяжесть усло¬вий жизни крепостного крестьянства, трагедию народа, находя¬щегося под властью господ.
Картины народной жизни в поэме наполнены лиризмом и овеяны любовью, в то время как образы помещиков изображе¬ны в остром, сатирическом стиле. Описываемые Гоголем поме¬щики далеки от всего человеческого, они не способны ни на живые чувства, ни на глубокие порывы. Полной противополож¬ностью являются представители простого народа. Гоголь пишет и о бесконечной, как Русь, песне, которую поют бурлаки. Пес¬ня, так же как и слово, для Гоголя являлась воплощением твор¬ческих способностей народа.
Образ России в поэме олицетворяет все то великое, на что способен русский народ. Этот образ возвышается над всеми кар¬тинами и характерами, изображенными в поэме. Гоголь устрем¬ляет свой взор в будущее: «Здесь ли, в тебе ли не родиться бес¬предельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?» Гоголь глубоко убежден в том, что России предстоят великие ис¬торические свершения. Воплощением устремленности в буду¬щее является восхитительный образ России, подобно птице- тройке мчащейся в необъятную даль. «Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный Божьим чудом созерцатель: не мол¬ния ли это, сброшенная с неба? Что значит это наводящее ужас движение? И что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах!.. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».
Завершая таким образом первый том «Мертвых душ», Гоголь с необыкновенной силой противопоставляет подлинную, живую Россию мертвенному облику тех, кто считал себя ее полноправ¬ными хозяевами.
