План сочинения
1. Вступление. Разнообразие символики в пьесе.
2. Основная часть. Мотивы и темы пьесы, художественные предварения, символика образов, явлений, деталей.
? Фольклорные мотивы как художественное предварение ситуации героини.
? Мечты Катерины и символика образов.
? Рассказ о детстве как композиционное предварение.
? Мотив греха и воздаяния в пьесе. Кабанова и Дикой.
? Мотив греха в образах Феклуши и полусумасшедшей барыни.
? Мотив греха в образах Кудряша, Варвары и Тихона.
? Восприятие греха Катериной.
? Идея пьесы.
? Символический смысл образов пьесы.
? Символика предметов.
3. Заключение. Философский и поэтический подтекст пьесы.
Символика в пьесе А.Н. Островского «Гроза» разнообразна. Символично само название пьесы, тема грозы, мотивы греха, суда. Символичны пейзажные картины, предметы, некоторые образы. Аллегорический смысл обретают некоторые мотивы, темы народных песен.
В самом начале пьесы звучит песня «Среди долины ровныя…» (ее поет Кулигин), которая уже в самом начале вводит мотив грозы и мотив смерти. Если мы вспомним весь текст песни, то там есть следующие строки:
Где ж сердцем отдохнуть могу,
Когда гроза взойдет?
Друг нежный спит в сырой земле,
На помощь не придет.
Также возникает в ней тема одиночества, сиротства, жизни без любви. Все эти мотивы как будто предваряют жизненную ситуацию Катерины в начале пьесы:
Ах, скучно одинокому
И дереву расти!
Ах, горько, горько молодцу
Без милой жизнь вести!
Символический смысл приобретают и мечты героини в «Грозе». Так, Катерина тоскует оттого, что люди не летают. «Отчего люди не летают!.. Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь?», — говорит она Варваре. В родительском доме Катерина жила точно «птичка на воле». Снится ей то, как она летает. В другом месте пьесы она мечтает стать бабочкой. Тема птиц вводит в повествование мотив неволи, клетки. Здесь мы можем вспомнить о символическом обряде славян выпускать птиц на волю из клеток в основе которого — вера славян в способность перевоплощения человеческой души. Как отмечает Ю.В. Лебедев, «славяне верили, что душа человека способна превращаться в бабочку или птицу. В народных песнях тоскующая на чужой стороне в нелюбимой семье женщина оборачивается кукушкой, прилетает в сад к любимой матушке, жалобится ей на лихую долю»[152 — Лебедев Ю.В. Русская литература XIX века. Вторая половина. Книга для учителя. М., 1990, с. 169–170.]. Но тема птиц задает здесь и мотив смерти. Так, во многих культурах млечный путь называется «птичьей дорогой», потому что души, летящие по этой дороге на небо, представлялись птицами. Таким образом, уже в начале пьесы мы замечаем мотивы, предваряющие гибель героини.
Своеобразным художественным предварением становится и рассказ Катерины о своем детстве: «…Такая уж я зародилась горячая! Я еще лет шести была, не больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно; я выбежала на Волгу, села в лодку и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли верст за десять!». Но рассказ Катерины — это и композиционное предварение финала пьесы. Волга для нее — символ воли, простора, свободного выбора. И в финале она делает свой выбор.
Финальные сцены «Грозы» также предваряются песней Кудряша:
Как донской-то казак, казак вел коня поить,
Добрый молодец, уж он у ворот стоит.
У ворот стоит, сам он думу думает,
Думу думает, как будет жену губить.
Как жена-то жена мужу возмолилася,
Во скоры-то ноги ему поклонилася:
Уж ты, батюшка, ты ли мил сердечный друг!
Ты не бей, не губи ты меня со вечера!
Ты убей, загуби меня со полуночи!
Дай уснуть моим малым детушкам,
Малым детушкам, всем ближним соседушкам.
Песня эта развивает в пьесе мотив греха и воздаяния, который проходит через все повествование. О грехе постоянно вспоминает Марфа Игнатьевна Кабанова: «Вот долго ли согрешить-то! Разговор близкий сердцу пойдет, ну и согрешишь, рассердишься», «Полно, полно, не божись! Грех!», «Что с дураком и говорить! Только грех один!» Судя по этим репликам, грехом для Кабановой является раздражение, гнев, ложь и обман. Однако в этом случае Марфа Игнатьевна грешит постоянно. Она часто раздражается, гневается на сына и невестку. Проповедуя религиозные заповеди, она забывает о любви к ближнему и потому лжет окружающим. «Ханжа… нищих оделяет, а домашних совсем заела», — говорит о ней Кулигин. Кабанова далека от истинного милосердия, вера ее сурова и беспощадна. О грехе в пьесе упоминает и Дикой. Грех для него — это его «ругательство», гнев, вздорность характера. «Грешит» Дикой часто: достается от него домашним, племяннику, Кулигину, мужикам.
О грехе в пьесе глубокомысленно размышляет странница Феклуша: «Нельзя, матушка, без греха: в миру живем», — говорит она Глаше. Для Феклуши грехом является гнев, ссора, вздорность характера, чревоугодие. За собой она признает лишь один из этих грехов — чревоугодие: «Один грех за мной есть, точно; я сама знаю, что есть. Сладко поесть люблю». Однако вместе с тем Феклуша склонна и к обманам, к подозрительности, она велит Глаше присматривать «за убогой», чтобы та «не стянула б чего». Мотив греха воплощается и в образе полусумасшедшей барыни, которая смолоду много грешила. С тех пор она пророчит всем «омут», «огонь…неугасимый».
В разговоре с Борисом о грехе упоминает и Кудряш. Заметив Бориса Григорьича возле сада Кабановых и считая поначалу его соперником, Кудряш предупреждает молодого человека: «Я вас люблю, сударь, и на всякую вам услугу готов, а на этой дорожке вы со мной ночью не встречайтесь, чтобы, сохрани господи, греха какого не вышло». Зная нрав Кудряша, мы можем предположить, какого рода «грехи» имеются за ним. Варвара же в пьесе «грешит», не рассуждая о грехе. Понятие это живет в ее сознании лишь в привычном жизненно-бытовом плане, но себя она, очевидно, грешницей не считает. Есть свои грехи и у Тихона. Он сам признает это в разговоре Кулигиным: «Я в Москву ездил, ты знаешь? На дорогу-то маменька читала, читала мне наставления-то, а я как выехал, так загулял. Уж очень рад, что на волю-то вырвался. И всю дорогу пил, и в Москве все пил, так это кучу, что на-поди! Так, чтобы уж на целый год отгуляться. Ни разу про дом-то и не вспомнил». Кулигин советует ему простить жену: «Сами-то, чай, тоже не без греха!». Тихон безоговорочно соглашается: «Уж что говорить!».
О грехе в пьесе часто думает и Катерина. Именно так она расценивает свою любовь к Борису. Уже в первом разговоре об этом с Варей она четко обозначает свои чувства: «Ах, Варя, грех у меня на уме! Сколько я, бедная, плакала, чего уж я над собой не делала! Не уйти мне от этого греха. Никуда не уйти. Ведь это нехорошо, ведь это страшный грех, Варенька, что я другого люблю?». Причем для Катерины грехом является не только поступок как таковой, но и мысль о нем: «Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед богом такая, какая я здесь с тобой, после этого разговору-то, — вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то! Страшно вымолвить!». Катерина сознает свой грех и в тот момент, когда встречается с Борисом. «Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда? Говорят, даже легче бывает, когда за какой-нибудь грех здесь, на земле, натерпишься». Однако затем героиня начинает мучиться сознанием собственного греха. Собственное поведение расходится с ее идеальными представлениями о мире, частицей которого является она сама. Катерина вводит в повествование и мотив покаяния, воздаяния за грехи, божьей кары.
И тема божьей кары связана и с названием пьесы, и с грозой как природным явлением. Тема эта у Островского символична. Однако какой же смысл вкладывает драматург в понятие «грозы»? Если мы вспомним Библию, то раскаты грома там уподобляются гласу Господа. Почти все калиновцы относятся к грозе однозначно: она внушает им мистический страх, напоминает о божьем гневе, о нравственной ответственности. Дикой говорит: «…гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали…». На кару Божью намекают и пророчества сумасшедшей барыни: «За все… отвечать придется… От бога-то не уйдешь». Точно так же воспринимает грозу и Катерина: она убеждена, что это не что, иное, как воздаяние за ее грехи. Однако в Библии есть и иное значение данного явления. С громом здесь сравнивается Евангельская проповедь. И это, думается, истинное значение данного символа в пьесе. Гроза «призвана» сокрушить упрямство и жестокость калиновцев, напомнить им о любви и всепрощении.
Именно так калиновцы должны были поступить с Катериной. Публичное покаяние героини — это попытка ее примирения с миром, примирения с самой собой. В подтексте пьесы звучит библейская мудрость: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы…» Таким образом, мотивы греха и суда, переплетаясь, образуют в «Грозе» глубинный смысловой подтекст, вплотную подводя нас к библейской притче.
Кроме тем и мотивов отметим символический смысл некоторых образов пьесы. Кулигин вводит в пьесу идеи и темы просветительского мышления, также этот персонаж вводит образ природной гармонии и благодати. Образ полусумасшедшей барыни у Островского — это символ больной совести Катерины, образ Феклуши — символ старого патриархального мира, устои которого рушатся[153 — Лион П.Э., Лохова Н.М. Указ. соч., стр.255.].
Последние времена «темного царства» символизируют и некоторые предметы в пьесе, в частности старинная галерея и ключ. В четвертом действии мы видим на первом плане узкую галерею со старинной, начинающей разрушаться постройкой. Роспись ее напоминает о вполне определенных сюжетах — «геенне огненной», битве русских с Литвой. Однако теперь она почти полностью развалилась, все заросло, после пожара ее так и не подправляли. Символической деталью является и ключ, который Варвара передает Катерине. Сцена с ключом играет важнейшую роль в развитии конфликта пьесы. В душе Катерины происходит внутренняя борьба. Она воспринимает ключ как искушение, как знак грядущей гибели. Но жажда счастья побеждает: «Да что я говорю-то, что себя обманываю? Мне хоть умереть, да увидеть его. Перед кем я притворяюсь-то!.. Бросить ключ! Нет, ни за что на свете! Он мой теперь… Будь что будет, а я Бориса увижу! Ах, кабы ночь поскорее!..». Ключ здесь становится для героини символом свободы, он как будто отмыкает ее томящуюся в неволе душу.
Таким образом, пьесе Островского имеет и поэтический, и философский подтекст, выражающийся в мотивах, образах и деталях. Гроза, пронесшаяся над Калиновым, становится «очистительной бурей, унесшей глубоко укоренившиеся предрассудки, очистившей место для иных «нравов»[154 — Буслакова Т.П. Русская литература XIX века. Учебный минимум для абитуриента. М., 2005, с. 531.].