Проза Бунина начала века тесно связана с поэзией, ей присуща повышенная эмоциональность и тот прямой, «открытый» лиризм, которого будет избегать зрелый художник. Бунинский мир не замкнут и не статичен и почти всегда распахнут в глубины времени и пространства. Тому способствуют всегда присутствующие в бунинских картинах природы дали земные (дороги, степи, леса, равнины, горы, моря, океаны), просторы звездного, солнечного, лунного или облачного неба, ритм, бег времени. Все это создает ту атмосферу вековечности и цельности бытия, где по мысли Бунина «ничто не гибнет, — только видоизменяется».
Поразительна способность Бунина улавливать и передавать эту цельность бытия даже тогда, когда он пишет о мгновенном, исчезающем:
Зарницы лик, как сновиденье,
Блеснул — и в темноте исчез.
Но увидал я на мгновенье
Всю даль и глубину небес (1,139).
Свой литературный путь Бунин начинал как поэт. Самое раннее его стихотворение помечено 1883г. на первых порах он явился учеником Никитина, Кольцова, отчасти также Некрасова. Бунин следовал за ними в разработке крестьянской тематики, перенимал мотивы их лирики, подражал строю и ритмике их стихов. Находясь в гимназии, он пишет в январе 1886 г. стихотворение «На деревенском кладбище» — о тяжелой доле русского мужика. характерно одно из первых стихотворений Бунина, появившихся в печати, «Деревенский нищий» (1886). В центре его — скорбный образ старика-крестьянина, бездомного страдальца, которого слишком нужда одолела, вынужденного доживать свои дни на нищенские подаяния. Стихотворение заканчивалось горестным авторским восклицанием:
Грустно видеть, как много страданья
И тоски, и нужды на Руси! (1,55)
Настроениями гражданской скорби пронизаны стихотворения «Поэт» (1886), «На могиле С.Я. Надсона» (1887) и некоторые другие юношеские опыты Бунина. Они, конечно, далеки от поэтической зрелости, а звучащий в них авторский голос лишен самостоятельности. Лирический герой его стихов наделен вместе с тем видением природы, ощущением запахов ее полей и лесов, ароматами трав, цветов. В девятнадцатилетнем возрасте Бунин пишет, например, осенний пейзаж, поражающий реалистичностью красок:
Не видно птиц. Покорно чахнет
Лес, опустевший и больной.
Грибы сошли. Но крепко пахнет
В оврагах сыростью грибной.
Глушь стала ниже и светлее,
В кустах свалялася трава,
И под дождем осеним тлея,
Темнеет темная листва. (1,68)
«Очень хорошо, очень верно!» — восхищенно отозвался об этом буниновском стихотворении Л. Толстой. Из буниновских стихотворений о природе, преимущественно среднерусской, которую он так проникновенно любил и постигал, складывался собирательный обобщенный поэтический образ России. Грустные раздумья о родине находим в ряде стихотворений «Родине» (1891), «Родина» (1896).
Но не спокойное любование природой, не пейзаж сам по себе интересовал поэта. В более позднем стихотворении «Оттепель» (1901) Блок скажет о себе:
Нет, не пейзаж влечет меня
Не краски жадный взор подметит
А то, что в этих красках светит:
Любовь и радость бытия (1,142).
Приобщение к красоте природы, нетленной и единственно вечной в том дисгармоничном мире, где господствуют социальное зло и неправда, помогает человеку устоять перед чувством разочарования в жизни.
Постепенно природа становилась для Бунина той целительной и благотворной силой, которая дает человеку все: радость, мудрость, красоту, ощущение беспредельности, разнообразия и целостности мира, ощущения своего единения, родства с ним.
Воссоздавая картины русской природы и образ Родины, поэт не может освободиться от чувства скорби. «Да, край родной не радует теперь!» — восклицает он в стихотворении «В степи» (1889), сливая воедино чувство родины и чувство скорби по ней:
Но я люблю кочующие птицы,
Родные степи. Бедные селенья –
Моя отчизна; я вернулся к ней
Усталый от скитаний одиноких,
И поля, и красоту все печали…
Вскоре пришло к молодому писателю и местное официальное признание литературных заслуг: в 1903 г. Академия наук награждает Бунина Пушкинской премией за стихотворный сборник «Листопад» (1901) и перевод «Песни о ГАйавате» (1896) американского поэта Г. Лонгфелло, основанной на сказаниях североамериканских индейцев (в 1909 г. Академия наук изберет Бунина своим почетным членом).
Постепенно Бунин освобождается от прямых литературных влияний, обретает собственный творческий голос, это было замечено крупнейшими художниками. Его не захватили декадентские течения в литературе. Бунин сохранил верность реалистической традиции русской классики. Его стиль казался даже демонстративным на фоне разнообразных эстетических экспериментов той поры. Но таков был путь не одного Бунина: традиция жила в великом опыте Чехова, Толстого, Горького.
Древние легенды и мифы, религиозные предания и поверья, живые и окаменелые следы прошлого, питают бунинскую поэзию столь же щедро, как природа, быт тех краев, где он странствовал. В мифах, в восточных религиях, в Коране, в египетском пантеизме привлекали Бунина поэзия и мудрость веков, неистребимая сила духа, величие исканий, стремлений и верований древних. В них, как и в руинах древних храмов, художник чувствует истоки, могучие первоосновы всей духовной жизни человечества.
Руина храма Солнца, ты пуста!
Но ты — исток познаний человека
Порог его исканий, врата.
Ты — наша колыбель младенческого века
Наш первый след и первый перомиф –
И в бездну я взглянул на …………….
Там — даль и мгла. Туманно-синий Миф…
Писал Бунин в первых редакциях стихотворения «Храм Солнца», созданном в Сирии в 1907 г. (1,495).
Бунина никогда не увлекали идеи революционного преобразования мира, но накаленная атмосфера первой русской революции с ее героикой, ненавистью к деспотизму и рабству, стремление к свободе и демократическому обновлению жизни не могли оставить художника равнодушным.
Всегда стремившийся к гармонии, к спокойной уравновешенности сил Бунин в 1905-1909 гг.проявляет интерес к сложным, «вихревым», дерзким натурам, способным бросить вызов самому богу. Таков Эсхил, который
Склонил чело суровое с таким
Величием, с такою мощью духа,
Какая подобает лишь богам
Да смертному, дерзнувшему впервые
Восславить дух и дерзновенье смертных! (1,248)
Таков и Каин, воздвигший, по преданию,
Жадно ищущий бога,
Первый бросил проклятья ему.
И, достигнув порога,
Пал, сраженный, увидевший — тьму.
Но и в тьме восславит
Только Знанье, Разум и Свет –
Башню Солнца поставит.
Вдавит в землю незыблемый след.
Богоборческие мотивы звучат и в стихотворениях «Сатана богу», «Сатурн», «Прометей в пещере».
В авторском сознании и поэзии этих лет нередко совмещаются полярные мотивы: радостное созерцание, покорное приятие мира и отважное дерзание, непокорность, борьба, стремление к познанию и творчеству, чуть ли не к соперничеству с богом.
Этим единством противоборствующих начал проникнут образ Дж. Бруно в одноименном стихотворении, опубликованном в «Сборнике товарищества Знание» за 1907 г. рядом с пьесой Горького «Враги».