Сюжет бунинского рассказа крайне прост. Некий господин из Сан-Франциско, крупный бизнесмен пятидесяти восьми лет, принимает решение отправиться на два года в Старый Свет — «единственно ради развлечения» и чтобы вознаградить себя за многолетние труды, но вскоре после начала путешествия уми¬рает, а его тело, «испытав много унижений, много человеческо¬го невнимания», возвращается домой, в Америку.
Во вступительной части рассказа мысли господина из Сан- Франциско (о его прошлой «трудовой» деятельности, о предсто¬ящем вояже), пропущенные сквозь фильтр авторской иронии, дают представление о взглядах на жизнь этого безымянного ге¬роя, а в его лице — об особенностях мировоззрения определен¬ного класса людей — представителей крупного капитала. «До этой поры он не жил, а лишь существовал, — сообщает рассказ¬чик и с улыбкой уточняет: — Правда, очень недурно». «Он ра¬ботал не покладая рук, — пишет автор далее и добавляет: — Ки¬тайцы, которых он выписывал к себе на работы тысячами, хорошо знали, что это значит!» Герой «хотел вознаградить за годы труда прежде всего себя», «однако, — вновь ироническое уточнение! — рад был и за жену с дочерью».
Бунин не дает «мистеру» ни имени, ни фамилии, ни прошло¬го. Для писателя важно лишь то, что господин из Сан-Францис¬ко принадлежит к «самому отборному обществу», от которого зависят «все блага цивилизации: и фасон смокингов, и прочность тронов, и объявление войн…» Люди этого класса служат едино¬му идолу — идолу капитала; все индивидуальное, идущее от души, исчезает в них со временем за ненадобностью.
В герое обращает на себя внимание контраст между дорогим великолепием, несмотря на возраст, его внешнего облика и ску¬достью, бескрылостью его внутренней жизни. В портрете «госпо¬дина», в окружающем его интерьере многократно подчеркнуты черты, указывающие на принадлежность господина из Сан- Франциско к числу «хозяев жизни», к кругу избранных: «…он сидел в золотисто-жемчужном сиянии этого чертога за бутыл¬кой янтарного иоганисберга, за бокалами и бокальчиками тон-
чайшего стекла… Нечто монгольское было в его желтоватом лице с подстриженными серебряными усами, золотыми пломбами блестели его крупные зубы, старой слоновой костью — крепкая лысая голова».
Что же касается внутренней жизни «мистера», то кажется, что ее нет совсем. Мы не видим этого человека в общении с же¬ной или дочерью, он не предается воспоминаниям, ни о чем не размышляет, ни о чем не грустит. Кажется, что единственное чувство, которое ему доступно и им ценимо, — чувство удоволь¬ствия. Удовольствие господин из Сан-Франциско получает не¬прерывно и по разным поводам: от дорогой, обильной еды, от изысканных вин и сигар, от созерцания «живых картинок» в «не¬которых притонах», от понимания значительности своего состо¬яния. Мысли же его устремлены к тем развлечениям, которые еще впереди: насладиться любовью молоденьких неаполитанок, «пусть даже и не совсем бескорыстной»; осмотреть достоприме¬чательности Старого Света. Неплохо было бы также подыскать дочери состоятельного мужа, может быть, даже миллиардера…
В повествовании Бунина отсутствует сатирический нажим. Господин из Сан-Франциско не злодей, его невинные пороки (неверность жене, склонность к чувственным удовольствиям, бездуховность, презрение к «людишкам») свойственны мно¬гим — особенно среди людей его круга. По своим привычкам, вкусам, взглядам на жизнь это классический тип американско¬го бизнесмена бунинской эпохи, а по человеческим качествам — тип заурядного обывателя, безликого, бесцветного человека.
«Корабль наслаждений» везет господина из Сан-Францис¬ко к смерти. Дурная погода, длительная качка, чрезмерно обиль¬ная еда и другие «блага цивилизации» внезапно валят «мисте¬ра» с ног, и ему не удается долго сопротивляться смерти, «так неожиданно и грубо навалившейся на него». Незадолго перед тем что-то как будто повернулось в душе бунинского героя. Страдая от непогоды и криков «третьеклассников» и чувствуя себя «совсем стариком», «с тоской и злобой думал… об этих жадных, воняющих чесноком людишках, называемых итальян¬цами». Мысль о том, что «это и есть подлинная Италия, кото¬рой он приехал наслаждаться», приводит его в отчаяние.
Он не задает себе вопроса о том, для чего он прожил свою жизнь, но некий яд разочарования пропитывает последние его часы в этом мире. Главная цель, к которой он многие годы стремился, — насладиться богатством, испытать блаженство от воз¬можности получить все, что можно купить за деньги, — оказа¬лась ложной, обманула его ожидания.
Рассказывая о господине из Сан-Франциско, автор в то же время описывает повседневную жизнь его попутчиков по путе¬шествию. Корабль в рассказе предстает своего рода моделью человечества. Как и в обычной жизни, люди на корабле находят¬ся в неравных условиях. На верхней палубе, среди комфорта и роскоши, под звуки прекрасного струнного оркестра пьют, едят и развлекаются «сливки общества»; на них работает «великое множество слуг <...> в поварских, судомойных и винных подва¬лах», целая армия предупредительных лакеев и носильщиков, вся корабельная команда. Внизу — в утробе корабля, подобной «мрачным знойным недрам преисподней», среди глухого гого¬тания «исполинских топок», работают кочегары, обливаясь «ед¬ким, грязным потом».
Корабль одиноко плывет среди страшного, грозящего гибе¬лью океана. Но пассажиры, подобные господину из Сан-Фран¬циско, устремлены к единственной цели — насладиться богат¬ством, отгородиться от подлинной жизни, в которой есть боль, смерть и страдание. Никто не хочет замечать знаки смерти, ко¬торые океан то и дело шлет людям: «Океан с гулом ходил за сте¬ной черными горами, вьюга крепко свистала… пароход весь дро¬жал… в смертной тоске стенала удушаемая туманом сирена… а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел, цеди¬ли коньяк и ликеры, плавали в волнах пряного дыма…»
Автор дает кораблю, на котором путешествуют господин из Сан-Франциско и сотни других пресыщенных богачей, много¬значительное название: «Атлантида». Мифологический образ легендарного материка, погибшего, по преданию, под водами океана, раскрывает общий смысл бунинского рассказа (написан¬ного в 1915 году, когда Первая мировая война уже началась и исход ее не был ясен): «корабль наслаждений» предстает как модель мира, который идет неправильным, неправедным путем и может в одночасье погибнуть.
